В 2010 году Россия передала Азербайджану 180 гектаров земли вместе c жителями села Храх-Уба, которые остались без домов и средств к существованию.

По улице, состоящей из длинного ряда небольших коттеджей, неспешно семенят строительные рабочие – заканчивают внутреннюю отделку новых домов. Улица больше напоминает шоссе, его ширины хватило бы и для посадки самолета. В Азербайджане почему-то любят строить широкие дороги даже внутри населенных пунктов. В дома, где рабочие наводят последние штрихи, уже потихоньку селятся люди, переселенцы из отдаленного азербайджанского анклава Нахичевань. Но не только они. Здесь расположенное на широкой прикаспийской равнине азербайджанское село Палыдлы. Но еще года полтора назад село называлось Храх-Уба, а жили тут лезгины. Это территория, переданная Россией Азербайджану в 2010 году, после того, как в Баку Президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и тогдашним Президентом России Дмитрием Медведевым был подписан договор о государственной границе.

Государственная граница между двумя странами в целом соответствовала административной границе Азербайджанской ССР и РСФСР советского периода, и потому соглашение было подписано, что называется, без сучка и задоринки. Между тем в первую очередь российские чиновники, готовившие договор, забыли о существовании к югу от пограничной реки Самур российских анклавов, двух небольших населенных пунктов, которые с момента своего возникновения и юридически, и фактически были частью территории российского Дагестана.

, – считает Рамиль Саркаров, один из лидеров «Федеральной лезгинской национально-культурной автономии».

Эта общественная организация все последние годы активно отстаивает права бывших жителей Храх-Убы.

Но для начала немного о предыстории вопроса. Населенное этническими лезгинами село на прибрежной равнине возникло еще до Октябрьской революции. Азербайджаном в ту эпоху называли территории на севере шахского Ирана. Храх-Уба была отселком, своего рода хутором горного села Храх на равнине. Этот Храх в Ахтынском районе Дагестана существует и сегодня, приблизительно в ста километрах от Каспийского побережья. Создание отселков горных деревень на равнине было нормальной практикой для повышения эффективности сельского хозяйства.


В советское время Храх-Уба и расположенный рядом маленький поселок Урьян-Уба административно подчинялись Дагестану и как сельсовет входили в состав одного из соседних дагестанских районов. Это был российский анклав внутри территории Азербайджанской ССР. Соответственно, после 1991 года, когда развалился Советский Союз, около 180 гектаров земли, на которых находятся как сами поселки, так и земли для ведения хозяйства, автоматически остались частью территории России. Жители, разумеется, имели российское гражданство, жили и работали по российским законам.

Этот анклав вполне мог оказаться в эпицентре долгоиграющего территориального конфликта, если бы российские власти не приняли решения отказаться от этих земель, видимо, в расчете на развитие дружественных связей с соседней страной. Но отказались не только от земли, но и от людей.

, – рассказывает Магомед, один из бывших жителей Храх-Убы.


В селе у него остался дом и участок земли. Он, конечно, не надеется вернуться, но надеется, что ему дадут возможность продать имущество. Поэтому, чтобы не создавать себе лишних проблем, наш респондент отказывается назвать свою фамилию. Он считает, что его азербайджанские власти депортировали из села за «то, что открывал рот», был в числе людей, пытавшихся активно отстаивать свои права. Магомед считает, что если бы вел себя тише, успел бы, во всяком случае, продать дом и землю. Скорее всего, он ошибается. За те четыре года, которые прошли после подписания договора о государственной границе, там не осталось почти никого из более чем четырех сот храх-убинцев. И те, кто «открывал рот», и те, кто сидел тихо, стали беженцами.

Мы не нашли материалов, которые указывали бы на то, что перед подписанием российско-азербайджанского договора по границе между Москвой и Баку обсуждались проблемы, связанные с будущим граждан России, живущих на территории, отошедшей к Азербайджану. Ничего об этом не слышали и представители общественных организаций, которые уже несколько лет занимаются этой темой. Возможно, никаких обсуждений не было вовсе. Но после того как Храх-Уба и её поселок-спутник Урьян-Уба оказались в азербайджанской юрисдикции, местное население столкнулось с проблемами. Для начала закрыли сельскую школу, которая была организована силами местных жителей.


Дети здесь учились, естественно, по российским образовательным стандартам. Ее директор Эшреф Меджидов оказался одним из первых депортированных из села в Россию. По словам местных жителей, новые власти создали полный список жителей, после чего селяне стали подвергаться давлению по всем направлениям. Им создавались препятствия при выезде в Россию, проводились демонстративные аресты, причем спустя короткое время людей отпускали, возможно, ставилась задача создать в деревне, насколько возможно, тяжелую атмосферу. Выходом из создавшегося положения могло быть получение азербайджанского гражданства – власти первое время настаивали на этом.


Храхубинцы старались сопротивляться. Начиная с 2011 года, когда почти все еще жили в своих домах, они выезжали в Дагестан, где проводили митинги, требуя внимания к своим проблемам. Тогда российские власти проводили консультации со своими азербайджанскими коллегами, и Баку предложил несколько вариантов решения проблемы: жители могли получить временную либо постоянную регистрацию на территории страны как иностранцы; могли отказаться от российского гражданства и получить азербайджанское либо же продать имущество и переехать на территорию РФ. Как показала жизнь, случился четвертый вариант: храхубинцы покинули родное село – или бросив имущество, или, в лучшем случае, получив за него копеечную компенсацию. Кстати, первый из предложенных вариантов – получить регистрацию на территории страны – также ущемлял интересы сельчан. По азербайджанским законам иностранцы не могут распоряжаться землей. Поэтому по факту, избрав такой путь, храхубинцы лишились бы своей земли.


Итак, в 2011 году проводятся выборочные депортации, на правительственном уровне идут консультации о возможности решения проблемы (возможно, только для отвода глаз). В 2012 году давление на жителей усиливается, все большее их число покидает деревню, многие еще не окончательно выезжают на заработки и для решения своих бытовых проблем в Дагестан. Некоторые уже переезжают на новое место жительства. В 2013 году выезд становится массовым. Наиболее активных жителей села выдворяют. Тогда же на границе появляется список жителей села, которым фактически закрыт въезд в Азербайджан.

Большинство тех, кто выезжал временно в Россию, не смогли вернуться в свои дома. Была закрыта школа. Местные рассказывают историю о том, как были разогнаны учителя и дети, которые 1 сентября 2013 года пришли в школу на первый звонок. К сегодняшнему дню коренных жителей в Храх-Убе не осталось. Проблема с точки зрения азербайджанской стороны решена. Причем решена так, как решались подобные проблемы в позапрошлом веке, когда при изменении границ «неблагонадежное» население изгонялось из вновь приобретенных территорий.

Бывшие жители, конечно же, никуда не делись, они теперь беженцы, но по-прежнему активны – проводят митинги, встречи с властями, добиваются внимания СМИ. Только требования изменились. Они добиваются возможности получения земли для жизни и для ведения хозяйства на новом месте. Но подробности этой истории чуть позже. А пока расскажем о том, почему Азербайджан, получивший от России территориальный подарок, так негостеприимно повел себя по отношению к жителям Храх-Убы. Ведь вряд ли для этой десятимиллионной страны могли быть проблемой максимум полтысячи крестьян.

ЛЕЗГИНСКИЙ ВОПРОС

Распад Советского Союза и появление независимого Азербайджана разделило пополам лезгин, не такой в общем и маленький народ, компактно расселенный на юге Дагестана и севере Азербайджана. По разным данным, общая численность этноса не менее 650 тыс., а по самым максимальным оценкам – до миллиона человек. Такая разница в оценках неслучайна, о количестве лезгин в Азербайджане продолжаются споры. Официальная перепись населения страны дает цифру 180 тыс. человек. По данным независимых азербайджанских источников, лезгин в республике не меньше 250 тыс. человек, а по данным самих лезгинских источников – до полумиллиона человек.

Проблема, возможно, в том, что официальная статистика учитывает азербайджанских лезгин далеко не полностью, возможно также, что сами лезгины предпочитают нередко записываться азербайджанцами. Лезгины составляют не меньше 2% населения Азербайджана в целом, а в районах компактного расселения составляют до 80% населения. Ярко выраженных противоречий между государством и лезгинской общиной в Азербайджане нет. Однако десятилетиями продолжаются некоторые проблемы.

В советском Азербайджане в разные периоды времени власти пытались ограничить рост лезгинского этнического самосознания, запрещалось, но потом вновь разрешалось образование на лезгинском языке. В постсоветский период формально азербайджанские власти стремились продемонстрировать политику поддержки развития этнических общин.

Увеличивалось количество культурных и образовательных программ на лезгинском языке. В городе Кусары, который является центром самого крупного в стране региона, компактно населенного лезгинами, одно время функционировал даже филиал Бакинского педагогического университета, который готовил кадры для преподавания на лезгинском языке. Потом, правда, его закрыли. Лезгины в целом неплохо представлены в разных областях жизни страны. Но государственная политика в Азербайджане направлена не столько на интеграцию, сколько на ассимиляцию этнических общин, перед представителями которых открывается возможностей тем больше, чем меньше они озабочены вопросами собственной идентичности. В обратном случае – в той или иной степени может быть включена репрессивная машина.

Из сравнительно свежего можно вспомнить дело Гилала Мамедова, этнического талыша (народность на юго-востоке Азербайджана и севере Ирана. – Прим. ред.), редактора газеты «Талыши Садо», («Голос Талыша»). Несмотря на мощную кампанию поддержки, в том числе за пределами страны, журналист остается в тюрьме как политический заключенный. Как полагают эксперты, реальной причиной тюремного заключения Мамедова является его активная деятельность, направленная на лоббирование интересов своей общины. Но вернемся к лезгинам. Начиная еще с советских времен лезгинская интеллигенция довольно остро реагировала на политику жесткой интеграции их соотечественников, которую вели власти и советского и независимого Азербайджана.

Причем если в самом Азербайджане под давлением властей количество организаций, представляющих интересы лезгин, планомерно снижалось, то в соседнем Дагестане, наоборот, гражданская активность росла. И азербайджанская политика в национальном вопросе всегда была объектом жесткой критики этих организаций. И лезгинская интеллигенция, и гражданские лидеры очень переживают по поводу усиления ассимиляционных процессов и потери идентичности в лезгинской азербайджанской среде. Они, кстати, довольно реалистично видят ситуацию.

В Азербайджане достаточно много лезгин, не владеющих родным языком. Более того, литературный вариант лезгинского языка, на котором в Азербайджане издается та или иная литература, отличается уже от того литературного языка, на котором пишут и говорят российские лезгины. Одним словом, наличие границ и довольно жесткая национальная политика Баку усиливают и ассимиляционные процессы и этническую дезинтеграцию. Лезгинские лидеры реагируют на все это весьма болезненно и вызывают тем самым ответную реакцию азербайджанских властей. Здесь надо отметить деятельность известной далеко за пределами Дагестана «Федеральной лезгинской национально-культурной автономии» (ФЛНКА), активного сообщества, которое регулярно критикует власти Азербайджана.

Как относятся к этой организации в Баку, станет ясно, если вспомнить историю прошлого года с задержанием родственников руководителей этой организации. В августе 2013 года в разных районах Азербайджана были арестованы Джавид Бабаев, Тариэл Саркаров и Эльдар Мамедов, все они являются родственниками руководителя ФЛНКА Арифа Керимова и председателя исполкома автономии Амиля Саркарова. Причем задержания были проведены прямо накануне визита в страну Президента России Владимира Путина, это был явно политический ход со стороны Баку, призванный обратить внимание российского руководства на работу организации, которая доставляет азербайджанской стороне так много неприятностей. Задержанных спустя некоторое время отпустили, несмотря на обвинения в хранении наркотиков.

С самого начала конфликта вокруг селения Храх-Уба лезгинские активисты активно включились в эту историю, благодаря чему о проблемах жителей деревни известно в России на самом высоком уровне. Во-вторых, местные жители не проявили патриотизма по отношению к новой стране своего проживания, однозначно заявив о своей «пророссийской направленности». Этого более чем достаточно, чтобы оказаться в Азербайджане персонами нон грата.

РОССИЙСКИЙ ФАКТОР

Мы уже писали о том, что при подписании договора о государственной границе вопрос в связи с российским анклавом на территории Азербайджана, видимо, выпал из поля зрения российских чиновников и дипломатов. Между тем очевидно, что в России было известно о существовании к югу от пограничной реки Самур территории, которая находится под юрисдикцией Российской Федерации. Чтобы предположить, по какой причине власти забыли о нескольких сотнях людей, напомним о том, как развивались российско-азербайджанские отношения в тот момент времени.

В 2012 году, то есть спустя два года после подписания договора о границе, заканчивался срок аренды Россией Габалинской радиолокационной станции. С советского времени это – стратегический военный объект, по сути, полноценная российская военная база на азербайджанской территории. РЛС обеспечивала мониторинг пространства в радиусе до 6 тыс. километров. С 1985 года станция обеспечивает разведку воздушного и космического пространства Южного полушария.

Ее задача – раннее обнаружение баллистических ракет и иных воздушных и космических объектов на территории от Ирана и Турции до Китая и Австралии. Сама станция была довольно устаревшая, в настоящий момент в кубанском Армавире уже введена в эксплуатацию и работает аналогичная, но более современная РЛС. Тем не менее наличие российского военного объекта на азербайджанской территории имело серьезное политическое значение. В первой половине прошлого десятилетия Москва имела военные объекты на территориях всех стран Южного Кавказа. Теперь из этого списка выпали Грузия и Азербайджан.

Отношения Баку и Москвы никогда не были экстремальными, как российско-грузинские отношения, но всегда были «средней степени натянутости». Не в последнюю очередь – из-за Нагорного Карабаха: в Азербайджане считают, что в РФ по этому поводу «проармянская позиция». Более того, в широком кругу азербайджанской гуманитарной интеллигенции принято считать, что не армяне, а Россия одержала военную победу в Карабахе. Вероятно, на этом фоне российская дипломатия старалась насколько это возможно не раздражать Баку.

Тем более что российская сторона намеревалась продолжить эксплуатацию Габалинской РЛС, а для этого было необходимо в 2012 году продлить аренду. Москва даже заявляла о намерении модернизировать объект, и более того, планировала построить рядом с ним новый. Возможно, в том числе и по этой причине российская дипломатия решила пойти в вопросе границы по пути наименьшего сопротивления, удовлетворив все запросы азербайджанской стороны.

А кроме Храх-Убы, в состав Азербайджана было передано несколько участков ценных для местного населения горных пастбищ. Тактика российской дипломатии, надо сказать, успеха не имела. В конце 2012 года России пришлось покинуть Габалу. Азербайджанская сторона не стала выдвигать громких политических лозунгов, требуя «ухода русских». Она просто изменила условия аренды – повысив ее стоимость в 43 раза, с 7 до 300 млн долларов в год.

НОВОЕ МЕСТО

Огромный участок земли, испещренный небольшими овражками настолько, что кажется, будто тут какая-то крупная техника недавно проводила земельные работы. Однообразный, почти без растительности пейзаж – эти места вообще небогаты яркой природой. Здесь, на участке площадью 86 гектаров, планируется построить новую Храх-Убу. Место называется Новоаул и находится всего в 20 километрах от старой, уже опустевшей Храх-Убы, только на российской территории.

Мы здесь были два года назад, но и сейчас тут ничего не изменилось, разве что часть участков уже размежевана, и у них есть владельцы – храхубинцы. На этой площадке им предлагается начать новую жизнь, заново построить дома, посадить сады и огороды. Произойдет ли это когда-нибудь и будет ли здесь новая Храх-Уба, пока неясно. Люди уже в массе своей два-три года как покинули родное село, но до сих пор государство не оказало финансовой поддержки для расселения людей на новом месте.

, – говорит нам бывший житель Храх-Убы Бахтияр Мамедов.

— Смогли ли люди получить хоть какую-нибудь компенсацию за свои дома и участки, которые остались в Азербайджане? – спрашиваю переселенца.

, – говорит Мамедов.

Поднаторевшие в отстаивании своих прав храх-убинцы, не добившись от российских властей поддержки, для того, чтобы остаться в Азербайджане, переключились на проведение акций с целью отстоять возможность устроиться на новом месте и получить компенсации.

, – продолжает Бахтияр Мамедов.

Министерство регионального развития, кстати, теперь расформировывается, а значит, храхубинцы теряют единственную надежду на федеральный центр. Скорее всего, борьбу надо будет начинать по новой. По подсчетам чиновников, на переселение необходимо 900 млн рублей, на которые будут построены 138 домов, школа на 162 учащихся, детский сад и прочие объекты инфраструктуры, а также коммуникации. В списке на переселение – 435 человек. Но годы идут. Люди ютятся по родственникам и съемным квартирам в Дагестане, и тем не менее каждый обустраивается, как может и где может. Последние несколько лет односельчане встречаются в основном на митингах, акциях протеста и встречах, которые они организовывают в Дагестане. Со временем все меньше шансов, что они когда-нибудь соберутся вместе в новом селе.

НОВАЯ ЖИЗНЬ В ПАЛЫДЛЫ

Между тем у них на родине начинается новая жизнь. В этом году здесь было как никогда много праздников. Сначала торжественно сдавали новые коттеджи, в сентябре открыли новую, современную школу. Жизнь в старом поселке Храх-Уба, скажем честно, была не бедна, но внешне довольно убога. Старые дома, грязные улицы, под российской юрисдикцией село не выглядело успешным. Теперь здесь другая жизнь, но для других людей. Азербайджан считает этот приграничный район стратегически важным, поэтому сюда сразу пришли большие деньги. Основной инвестор – Фонд Гейдара Алиева, который финансирует по стране великое множество проектов. Построены новые дороги, новые коммуникации, в коттеджах будут жить переселенцы из Нахичевани, их дети будут учиться в прекрасной, новой школе.

С точки зрения официального Баку эта территория никогда не была российской, а всегда была азербайджанской. Здесь ссылаются на документ советской эпохи, образца 1954 года, который оговаривал условия долгосрочной аренды земель на севере Азербайджана дагестанскими животноводческими хозяйствами. В здешних краях было действительно много временных стоянок или кочевий дагестанских животноводов. Однако в этом документе нет ни слова про Храх-Убу, а во-вторых, лесистые территории вокруг села никак не могли использоваться для отгонного животноводства. Да и село было постоянным поселением, отмеченным на картах как часть одного из районов Дагестанской АССР. Впрочем, все это сегодня не очень важно – политически вопрос решен, население выселено, на месте старого села растет современный «город-сад».